Старый дом (архив)
Призраки окон
А как часто вам приходилось смотреть в окна заброшенных домов? В силу того, что живу я в маленьком городе, молодая часть которого не превышает и 15% населения, то неудивительно, что даже центр его переполняют дома, которые уже давно остались брошены своими хозяевами.
Эти дома бывают самыми разными: большими и маленькими, развалившимися, вросшими в землю и почти пригодными для жизни. Но, так или иначе, они уже давно одиноки. Внутри них не слышится топот маленьких детских ног, не смеётся молодая счастливая пара от того, что они брызгают друг в друга водой из крана, не пахнет даже такими аппетитными и пышными оладушками, что получаются у каждой бабушки...
Они стоят посреди города, словно отшельники и каждый день сотни людей проходят мимо них, абсолютно не обращая внимания на то, как они соскучились по живым душам. Но они смотрят на нас своими пустыми глазницами окон гораздо внимательней. Быть может нашего присутствия им как раз и не хватает, чтобы город заиграл свежими красками.
Я поняла эту грусть заброшенных домов совсем недавно. Я заглянула в окно старинного магазинчика, вывеску которого не снимут и до сих пор. Внутри, среди паутины и кучи всевозможного мусора стояли одинокие весы. Самые обычные, ничем непримечательные голубые весы без гирек. Однако, в мутном окне старого дома они выглядели призраком прошлого, которе уже навряд ли вернётся в этот дом. И совершенно неважно, что прилавки магазина заботливо прикрыли упаковочной бумагой, неважно и то, что на крыльце магазина дверь заперта на амбарный замок. Обитатели ушли и уже навряд ли вернутся в этот маленький дом.
И кажется. что если сейчас легонько поддеть замок монтировкой, дверь поддастся и всё прошлое лынет наружу. Оно будет пахнуть свежим горячим хлебом, молоком в пакетиках и жжёным сахаром леденцов на палочке. Где-то вдали комнаты покажется небольшая стойка кассы, грузная продавщица в переднике в горошек отирает пот со лба и сварливо принимает свежую выпечку, а неподалёку её будет лохматый веснусчатый мальчишка с мелочью в руке, завистливо поглядывая на румяные батоны...
Всё это будет казаться таким естественным и настоящим, что станет сложно представить, как всё это станет тусклым. ненужным. пустым… Как всё затянется паутиной, пожелтеют и завернутся обои на стенах, через форточки и щели в рамах будут занесены семена, прорастающие в полу… Это покажется просто невозможным, фантастическим!
Но так оно и происходит. Каждый год я хожу по одним и тем же улицам и замечаю всё новые и новые осиротевшие дома. Их чёрные окна, сгоревшие в пожаре стены, обвалившаяся крыша словно зовут на помощь, предметы, в спешке забытые или просто брошенные хозяевами так и спешат рассказать историю, давности нескольких десятков лет.
Но саме страшное то, что сейчас эту историю вряд ли кто-то захочет слушать. Старые дома, словно старые люди, становятся брошенными брюзгами, снобами, бельмом на чьём-то глазу, которое каждыйноровит сдать в утиль. И так странно думать, что всё было и ещё может быть по-другому...
И если вы, взглянув на заброшенные дома, почувствуете их недружелюбность, знайте, что это не так. Они ждут нас, ждут, чтобы окна снова блестели чистотой на солнце, чтобы с прилавков была снята бумага и паутина, ждут нас...
Запертый в кольцо асфальта старый дом стоял деревянной кляксой в центре города среди многоэтажных высоток, новыми крышами край неба задевавших.
Давно он заброшен был, и лишь старая яблоня доверчиво прижималась к ветхим стенам, прося защиты. Но бессилен был старый дом перед надвигающимся прогрессом и ждал скорой своей смерти. Даже старый бомж Филимон покинул его стены, собрав немногочисленные пожитки, потому как страшно ему было среди домов новых, стеклом сверкающих и людей в дорогих костюмах с глазами волчьими, ушел на окраину, в деревню, подальше от улиц шумных. Завидовал ему старый дом, не мог он убежать, уехать и только дремал на солнце, молодость свою вспоминая.
Шумел когда-то за домом сад и огород зеленый кудрявился под окнами, а молодая хозяйка белила заботливо его стены от жучков спасая. Как сейчас помнит старый дом своих первых хозяев – Васю с Людочкой. Как любили они друг друга! И частичка той любви дому перепадала. Молод был тогда дом, деревом и молоком в нем пахло, а не мочой кошачьей и трухой старой как сейчас.
Где теперь любимые его хозяева? Нет их. Положили в маленький деревянный ящик-домик сначала Васю, а потом и Людочку. И только тепло их любви навсегда где-то глубоко в стенах дома осталось.
Помнил дом и другую свою хозяйку – разбитную Лариску, кутившую целыми днями в его стенах. Помнил и сына ее — маленького Гошу, который забытый всеми часто на чердаке играл. Любил мальчик дом и бережно хранил его секреты. Где теперь мальчик Гоша? Может быть, тоже на бесшумных машинах ездит, волчьи глаза свои за стеклами очков пряча. Но помнит и любит его старый дом, бережно храня посеревшие со временем разноцветные кубики –любимую его игрушку.
Тараса тоже помнил старый дом. Злой и жестокий был Тарас, но дом все равно любил его за то, что разговоры он вел с домом длинные. Страшными были ночные исповеди Тараса, но дом слушал, радуясь вниманию к себе. До сих пор всем своим полом-кожей чувствовал дом кровавое пятно вытекшей жизни Тараса. Пусть непутевым он был, но всегда дом будет помнить того, чья жизнь растеклась по нему лужей блестящей, силу свою отдавая.
Стоял посреди растущего города старый дом, как памятник когда-то жившим в нем людям, искренне любивший и даривший тепло деревянных стен, стоял в ожидании скорой смерти, слеповато щурясь разбитыми окнами.
Умирал Старый Дом…
как у тебя тут красиво!) и в содержании и в обложке)
одна грусть с этими старыми домами...
ПРямо как старая сказка...
Прекрасно и тяжело одновременно… Вспомнилось собственное знакомство с одним старым домом...