Июль. Июлю. Июль. Июль.

Какой прохладный нынче июль...

Я родилась в июле. Кажется, восемнадцатого...

Год назад восемнадцатого мы с Андреем расстались. Год назад. А кажется, что десять лет прошло. Не меньше. Мы видимся редко, иногда созваниваемся. Он — чужой, а были ли когда-то близким? Наверное были, но я не помню. Память так избирательна и я конечно вспоминаю хорошее, но это как цветные картинки, мелькающие образы, что-то не живое, бестрепетное. Было и было, да и вообще много всего в жизни было.

Иногда я пытаюсь вспомнить — как раньше любила. Вспомнить именно чувство, но не получается. Чаще прочего вспоминается Питер, а мужчина которого я когда-то (наверное) любила растворяется на фоне города. Нет, я помню, конечно помню как он впервые взял меня за руку и рука эта большая, теплая словно пробралась под кожу. Этот момент помню хорошо, именно этот — вторая половина дня, тепло и солнечно, я только приехала, мы идем по пляжу возле Петропавловской, я снимаю синие босоножки и Нева целует мои ступни. Он держит меня за руку, а солнце ласкает кожу. Этот момент был прекрасен, потом еще были другие моменты, плохие тоже, но… А сейчас я думаю — разве я любила его? Разве я могла его любить? Или это была совершенно другая я? Я не Я.

Храню круглую коробочку в которой артефакты из Питера — два найденных на берегу камушка, жетон метро, монетка которую нашла ночью и в дневнике несколько разворотов про ту поездку — фото, билеты в музеи. Боже, я так хочу вернуться… Но что делать там одной? Нет. Нет. Нет. Этот город долгих прогулок рука об руку, свиданий, поцелуев, огромных окон, романтичных белых ночей.

Я никогда не повзрослею, милый. Никогда.

За год жизни принято подводить итоги. Но что мне подводить? Я у разбитого корыта как и прежде, но это не тревожит меня. К черту серьезность, рациональность, ипотеки, матримониальные планы. У меня ничего нет, милый… Я легка. Я лечу.